«Отелло» - самодостаточный мир мужчин, со всеми его атрибутами – мечи, битвы, карьера, вино. Но вот в этот мир приходит Любовь и он рушится. Парадоксально - Любовь, несущая смерть, превращающая сильного мавра в игрушку для собственных демонов (очень интересны три фигуры, неотступно следующие за Отелло в те моменты, когда чувства побеждают разум. Возможно, это Ревность, Ярость и Глупость.) Все было просто и размеренно в грубоватой и прямолинейной жизни воина, когда есть определенный враг и победить его легко – были бы храбрость и упорство. Но наступает момент, когда на первый план выходят более тонкие материи, когда Любовь.. а, может быть, это Страсть – слепит глаза и отнимает разум, создавая благодатную почву для происков более умного, более эмоционального Яго, которого и злодеем-то не назовешь в этой трактовке образа. Яго вообще выделяется из всей этой кожанно-шумной братии умением чувствовать, переживать: «Я ненавижу мавра…» Он произносит это без эмоций, констатируя факт, ведь у него накопились претензии к Отелло: он не ценит честного Яго, преданного друга, прошедшего вместе с ним огонь и воду, приближая выскочку Кассио, более примитивного, но более понятного в этом мире мужчин, и, «говорят, он приставал к моей жене…» . От того, КАК Яго признается в своей ненависти к Отелло становится страшно: когда эмоции кипят, то, выплеснувшись вовне , они сгорают безвозвратно, но тихая ненависть, которая зреет и разгорается не в один день, способна привести к непредсказуемым и необратимым последствиям. И вот уже льются коварные речи в уши мавра. Но вот странно, не возникает отвращения к Яго. Скорее это сочувствие, понимание и переживание за его борьбу с самим собой. Кажется, он сам не ожидал, как далеко заведет его желание отомстить. Да и осознает ли он до конца, ЧТО он творит. Его поступки не являются следствием хитроумного плана, он действует в порыве. А когда понимает – обратной дороги нет. Однажды подняв нож, он выпускает свою ненависть на свободу и никакие доводы разума уже не способны его остановить.
Столь же ярка и супруга Яго - Эмилия. Она выходит на сцену развинченной, вызывающей походкой (надо сказать, что все женские персонажи в спектакле преувеличенно комичны – уж не знаю, для чего - для заигрывания со зрителем или для чего-то более сложного, мною не разгаданного), заигрывает то с Кассио, то с Отелло, то, на худой конец, с собственным мужем. Но это только от того, что в мире мужчин чувства женщины не стоят ничего. Пусть женщина на порядок умнее и тоньше всех вместе взятых вояк, она, все равно, лишь «друг человека». Поэтому с такой болью и звучит ее обвиняющий монолог под аплодисменты женской части зала: мужчины сами виноваты в неверности собственных жен. Интересно противопоставлены две сцены: ночная прогулка Отелло и Дездемоны, когда влюбленный мавр показывает супруге красоты Кипра, как бы бросая их к ногам любимой. И точно так же простирает руки Эмилия: посмотри как прекрасен мир вокруг, подари мне его, любимый! И ведь поддается этому немому крику ее супруг. Но поздно! Яд подозрений начал действовать и демоны все чаще возникают на сцене, вовлекая Отелло в какой-то зловещий танец. Он еще пытается сопротивляться, но они становятся все сильнее и все более неконтролируемы.
Кстати,если говорить о ревности , то ее жертвой становится и сам Яго. Ведь отчасти его ненависть основывается и на ревности тоже. К чужому успеху, к расположению Отелло...
Почему-то совсем не хочется думать о Дездемоне - она странным образом перемещается на второй план, ее переживания не трогают. Наверное, оттого, что она безвольна и послушна. В ней не чувствуется ни характера, ни страсти, ни любви. Юная девочка (что подчеркивается подростковой угловатостью манер), которая впервые влюбилась и вышла замуж. А ведь она совершает безумный поступок – тайно венчается с Отелло вопреки воле отца. Она способна на обман ради Любви, на безумства во имя Любви, но все это понимаешь логикой, а не сердцем, не чувством.
Пластичен и обаятелен Кассио (о, как я понимаю Бианку!). Но, чьорт побьери, как обидно, что он один из этих одинаковых и недалеких. Досадуешь, но все же поддаешься его очарованию. И следишь за ним, и улыбаешься его глупым выходкам, и замираешь на вдохе, когда клинок Яго предательски вонзается в его спину.
Красавец дож, пытающийся примирить Отелло и Брабанцио, Грациано, заразительно радующийся щедротам солнечного острова - второстепенные, но очень симпатичные персонажи – не могу их не отметить.
Трудно, конечно, судить по одному спектаклю , но если попытаться кратко сформулировать общее впечатление от спектакля, то лучше , чем «вкусно, но не любимое» не скажешь.
Не дает мне покоя этот спектакль... По мотивам сегодняшнего прекрасного действия:
"Отелло", кажется, изучен уже до последней мелочи, до запятых, до интонаций. Но каждый раз - как первый. Каждый раз переворачивает сознание, буквально рвет сердце на клочки, оставляет в груди комок нервов и невыплаканных слез. Хочется остановить время, и пусть долго-долго стоит под морской пеной Яго, запрокинув голову, и не гаснет свет над ним. А у его ног пусть лежат мертвые люди, убитые им, доведенные до отчаянья, любящие и ненавидящие его. Яго стоит, смотря вверх, на эту морскую пену, и о чем думает он? Об убитой ли жене, которой он говорил с такой страстью "венецианка!", которую он так крепко обнимал, которую так нежно целовал, которую он так неистово любил, боготворил и которую столь же неистово ревновал. Которую сам же убил, почти случайно, почти в бессознательном состоянии. Без которой жизнь его кончена, без которой дышать спокойно он никогда не сможет. Или думает он об Отелло, которого довел до убийства Дездемоны? Которого так ненавидел, против которого плел интриги, душой и сердцем которого завладел так легко, так обманчиво. Или о Дездемоне его мысли, невинной и виноватой лишь в том, что она полюбила Отелло? Не узнать, о чем он думает, не понять. Не узнать, осознал ли он смерть любимой, смерть врага и его жены. Не понять, что чувствует он, оставшись наедине с морской пеной и волнами, живой и непрощенный любимой женой. "О Господи, храни от ревности моих друзей и близких..."
Как всегда - спасибо актерам и режиссерам за то, что происходит на сцене и за то,что происходит с нами,зрителями!
Что ж такое - снова об "Отелло"! Сознаюсь - часть мыслей позаимствовала у ЛьДин и Анетт...
"Отелло"... Так много уже написано об этом спектакле, так много сказано обо всем. И всё-таки снова и снова хочется писать, потому что именно этот спектакль больше всего подтверждает истину, что каждый раз спектакль разный, уникальный, и никогда не повторится. Вот именно "Отелло" действительно каждый раз разный. Не в отдельных сценах, речах, ньюансах, а в целом. Он каждый раз немного о разном, каждый раз - свои законы, свои мысли, свои виновные и виноватые. Можно, наверное, тысячу раз посмотреть этот спектакль, и всё равно каждый раз видеть разное. Он о любви. О том, какая эта любовь бывает разной: нежно-наивная, почти детская - это Дездемона; яркая, уравновешенная, и в то же время чувственная и глубокая - это Эмилия; страстная привязанность, без условий и границ - это Бьянка. И все этих любви находятся в тесной связи с тремя мужчинами: грубым, прямым, волевым, но в то же время чертовски обаятельным военным Отелло; разочарованным, раздираемым противоречиями, страстно любящим Яго; легкомысленным повесой Кассио. Быть может, если бы всё сложилось по-другому, не было бы такой трагичной истории. Но Любовь, такая разная для всех, соединила и сплела в клубок Отелло и Дездемону, Яго и Эмилию, Кассио и Бьянку. Хозяева жизни в спектакле, несомненно, мужчины. Жизнь течет и меняется по мужским законам, и органично существует в этом мире Эмилия, уже многое понявшая и принявшая законы мужского мира. А Дездемона же - наивная девочка, не понимающая, как себя вести и что делать. Бьянка же скорее близка к Эмилии, она пусть не понимает законов, но интуитивно чувствует, как себя вести. А хозяева жизни поступают в соответствии со своими привычками: украсть Дездемону из дома, подраться, уплыть спасать Кипр - это дается легко. Сложнее строить отношения, сложнее верить и доверять. Это не удается никому, кроме, пожалуй, Кассио, но это скорее следствие его беспечности, он не ревнует Бьянку (хотя, вероятно, поводы к этому есть) лишь потому, что через некоторое время её сменит другая девушка. У Отелло и Яго же всё сложнее, и не зря Отелло говорит вскоре после свадьбы: "Зачем женился я?". Женился скорее чтобы обладать полностью, командовать и по-военному однозначно относиться к жене. А так не получается, потому что за его спиной ходят три немых фигуры, его личные дьяволы, нашептывающие ему подозрения и подающие ему нож. И пусть Дездемона не подает решительно никаких поводов к ревности, в отличие от Эмилии и Бьянки, он всё равно будет ревновать её страстно, почти с упоением, сам опровергая свои слова о том, что ревновать никогда не будет. И вспоминаются слова Эмилии: "Ревнуют не затем, что есть, а только чтобы ревновать". В случае Отелло это работает абсолютно. И даже если бы Яго не плел интриг, Отелло всё равно бы начал ревновать Дездемону. И не знаешь, кто больше виноват и кого жаль больше в этой истории: Отелло ли, который довел себя почти до сумасшествия подозрениями, Яго, лишившего себя всего, что любил, Дездемону, не желающую понимать чужих законов жизни, или Эмилию, не сумевшую разгадать мужа. Яго... Это самая сложная и многогранная фигура. Его отчаянно понимаешь, все его слова, обиды, чувства. Разве это так сложно понять? Лейтенантом назначили не его, бывавшего в боях, а повесу Кассио, который этого не достоин; жена, страстно любимая, возможно, ему неверна; а тут ещё Отелло, который привязан и к первому, и ко второму, как назло, счастлив. И ведь все интриги, которые в пьесе прописаны заранее обдуманными, в спектакле получаются сами собой, просто так складываются обстоятельства, и Яго пользуется ими. Случай подвернулся поговорить с генералом Отелло о Дездемоне и Кассио, и ведь Яго сам почти верит в то, что говорит! Случай подвернулся - и Эмилия отдала ему платок, да и то, взял он его не сразу. А дальше снова и снова - подворачивается случай, и Яго действует. То и дело словно просыпается, одумывается, и "не думайте о Дездемоне плохо", и утешает Дездемону, не понимающую, что с мужем, и пытается вернуть платок Эмилии, и пытается прогнать Кассио с глаз Отелло. Но в какой-то момент становится поздно, интрига закручена, и остановить происходящее он не в силах. Из последних сил сопротивляясь, он отказывается убивать Кассио, он молит Отелло оставить в живых Дездемону. И словно выниривая из того ада, который создал - дурачится с Эмилией, целует её, отмахиваясь от надвигающейся катастрофы. Но с момента покушения на Кассио он вдруг понимает, что всё кончено. Его лицо стремительно меняется, превращаясь почти в маску, которая озаряется улыбкой, лишь когда он в последний раз говорит с Эмилией перед тем, как вонзить в неё нож. С этим замершим лицом он слушает угрозы Отелло, смотрит, как он убивает Дездемону, наблюдает со стороны за мучениями Отелло, криками Эмилии... И только когда она говорит с ним, он улыбается. Потому что его любовь жива, вся его жизнь - в этой женщине. И если бы только Эмилия замолчала... Но она говорит, и он, улыбаясь, идет к ней. Кажется, чтобы ласково обнять, и когда он вонзает в неё нож - не верится, что он это сделал. После того, как затихает последний крик Эмилии, Яго больше не смотрит никуда, кроме как на её тело. Его не интересуют стенания Отелло, он не видит ничего, кроме своей любви, которую сам же и убил. И только после того, как падает мертвым Отелло, Яго запрокидывает голову навстречу морской пене и стоит под ней, мечтая, быть может, о смерти, а быть может, о прощении грехов. Никогда мы не узнаем, что он думает и чего он хочет, никогда не узнаем, что его ждет и как он будет жить с тем, что совершил. А самое страшное - ведь до последней секунды его понимаешь. А слова осуждения к нему - неприменимы. Ибо "не судите, да не судимы будете". "Аминь всем сердцем..."
Когда бездарна пьеса, а актеры - кто в лес, кто по дрова, - не лучше ли убраться из театра?
А на самом-то деле "Отелло" - не трагедия любви и ревности. "Отелло" - трагедия карьеры. "Я ненавижу мавра", - бормочет поручик Яго. Ненавидит не потому, что он мавр. И не потому, что у него невеста красивее. И даже не потому, что он генерал. Потому, что мавр обошел его, Яго, званием ради пижона Кассио. Яго - честный воин и имеет право на повышение. Но на повышение пошел другой. "Я ненавижу мавра", - шепчет Яго на исповеди. Ненависть - страшный двигатель механизма, в котором гибнет все, что попадается на пути.
Семен Спивак давно избавился от идеализма и прекраснодушия, давно не ищет путей, которые спасут мир. После "Трехгрошовой оперы" он не верит ни в то, что несправедливость не страшна, ни в то, что она умрет сама, ибо тепла в ней нет. Он давно занимается совсем другими проблемами - может ли человек сохранить собственное достоинство и собственное лицо в разных ситуациях. Некоторым его героям это удается. Большинству - нет.
Он ставил "Отелло" о том, как губят человека ненависть и зависть, как распространяются они вокруг него, передаются, как зараза, превращают в зверей вполне симпатичных и безобидных людей, уничтожают души и тела, и мир становится холодным и пустынным. "Было время, в нашей школе раздавались голоса..." "Я ненавижу мавра..."
Венеция. Всеобщая взаимная подозрительность. Доносы. Обнаженные мечи. Язвительные насмешки и прямые оскорбления. Любое слово смывается только кровью. Влюбившуюся девушку родной отец публично обвиняет в распутстве. Мальчишка хамит сенатору. Военные подначивают штатских. Страшно. Серо. Скучно.
Мы мало что вспомним навскидку из "Отелло", но точно знаем: "Она меня за муки полюбила, а я ее - за состраданье к ним". Этого текста в спектакле Спивака нет, но зато он очевиден в подтексте - может быть, и не было там никакой страсти, было безумное юношеское увлечение красотки Дездемоны большим и сильным полководцем, особенно на фоне остальных претендентов на ее руку. Может быть, девушке просто было невыносимо тоскливо в этой военной Венеции, в которой нет ни каналов, ни гондольеров, ни карнавалов, есть только дом с вечно суровым отцом и мессы в соборе. А может быть, все и не так...
"Отелло" - мужская пьеса. Ее ведут и двигают мужчины. Женщины в ней - для красоты и увеличения драматизма. Дездемона - один из немногих персонажей мировой классики, исполнительнице которого особо не развернуться. Шекспир обделил эту свою героиню характером, она - изначальная жертва: отвергнутого жениха, гневливого отца, ревнивого мужа. Все, что ей остается, - смотреть на тех, кого она любит, преданными глазами и мириться с судьбой.
Студентка Театральной академии Эмилия Спивак, дебютировавшая в роли Дездемоны на профессиональной сцене (до этого она играла только в учебных спектаклях), честно проводит всю роль. В те редкие минуты, когда пьеса предполагает ее присутствие на сцене, она искренне переживает свалившиеся на ее героиню невзгоды, ласкается к мавру, утешает то отца, то Кассио, щебечет с подругой, кормит чаек с разрушенного маяка и умирает с улыбкой, преданная и покорная жена. Говорили, венецианки распутны - Дездемона чиста и невинна. Это оправдание перед Всевышним, но роль от этого только проигрывает...
Другие девушки веселее. Они увешаны побрякушками, как новогодние елки, они ходят, вызывающе вертя задом, они тянут слова запредельно томно, они кидаются на шею всем мужчинам подряд, без разбора, кажется, даже особо не приглядывась - свой, чужой... По тексту Шекспира они вроде бы феминистки. По сценическому воплощению - наоборот. Неудивительно, что муж в верности Дездемоны усомнился немедленно - верных-то и не распутных женщин он, возможно, и не встречал.
Но все равно в "Отелло" женщины - вспомогательные персонажи. Движущая сила - мужчины. Яго. Отелло. Кассио. Может, у Шекспира порядок и другой, но в спектакле Спивака - именно этот. Печальный Яго с лицом Пьеро. Могучий Отелло с детской улыбкой. Любимец женщин Кассио, единственный из всей компании, кто не утратил жизнерадостности. И несколько других, таких же второстепенных, как женщины.
Яго, снедаемый завистью и недоумением, отчего его не любит фортуна, оживляющийся только в редкие моменты действия - а действие военных в мирное время сводится к бытовой пьянке и мелким пакостям, - "Яго, честный Яго" и есть источник той ненависти, которая заражает окружающих. В исполнении Романа Нечаева этот Яго по природе миролюбив, но невезуч и оттого озлоблен. А почему бы не озлобиться, если изменяет жена, если равнодушны друзья, если не ценит начальство? Оправдание сомнительное, но по-человечески понятное. Этот Яго не строит зловещих козней, не плетет чудовищных интриг и не воплощает мировое зло - он всего лишь подыгрывает человеческим слабостям своего окружения. И его ли вина, что так легко окружение покупается на намеки? Его ли вина, что люди с таким наслаждением видят других, даже самых любимых, мерзавцами? Его вина лишь в том, что он получает удовольствие, видя, как деградируют близкие. С точки зрения современного обывателя - не такая уж большая вина. С точки зрения Спивака - чудовищная.
Впрочем, режиссер не делает из генерала Отелло жертву обстоятельств. Спивак уже давно рассматривает каждого человека как несущего ответственность за свою судьбу, и позиция "среда заела" уже к рассмотрению не принимается. У Отелло был выбор - верить или не верить, и мавр сделал выбор в пользу "верить". Для него не бывает полутонов и допущений. Мавр Романа Агеева добродушен, прямолиненен, грубоват и полностью отдается тому, чем занят в данный момент. Если он пьет - то до полусмерти, если пляшет - то так, что трещит пол, если милуется с женой - то ему нет дела до беспорядков в городе, если вознамерился убить любимую - то даже не слышит ее голоса, и взывать к его сердцу бедной Дездемоне бессмысленно. Он и поручика-то своего замечает только тогда, когда тот начинает излагать свои гнусные предположения. Вероятно, когда он возглавлял сражения, он был более внимателен и прозорлив - но Шекспир нам это не написал, театр не показал, приходится верить на слово. Но может быть, конечно, Шекспир тут и ни при чем. Может быть, дело в актере, которому приданы для дополнительной выразительности три партнера - мрачные, бессловесные, одетые в полосатые тигриные одежды, они изображают в нужные минуты ярость и ревность. Других состояний этот небольшой кордебалет не танцует, и о существовании их приходится только догадываться...
Странный получился спектакль. В нем все приблизительно, все - "может быть". Оправдать можно все: и недостаток страстей, и нехватку чувств, и вульгарность женщин, и вялость мужчин, и бессмысленную глянцевость дожа и его секретаря, и унылую атмосферу в доме Дездемоны, и бездушность и невыразительность боев на мечах, - было бы желание. Можно поверить в то, что лощеный Кассио - лучший воин, чем Яго, в то, что утомленный Брабанцио любит свою дочь, в то, что самодовольный Родриго искренне желает счастья Дездемоне, в то, что распутная Бьянка влюблена в Кассио. Может быть и так. Во всяком случае, так написал Шекспир. Однозначно ясны только две подробности этого "Отелло": Дездемона любит Отелло, а Яго его ненавидит.
Погибнут все. Дездемона - счастливой в объятьях любимого, и можно даже подумать, что она умерла от любви. Яго - по-прежнему озлобленным, с перекошенным бледным лицом. Заколется Отелло, исчезнут его тигриные двойники, окровавленный Кипр затянет дымом, и никто не споет отходную. Мир станет холодным и пустынным. "Не забывайте о великой стуже в юдоли нашей, стонущей от бед..." Впрочем, это - из "Трехгрошовой оперы".
Неприятная рецензия, такое впечатление, что написана по поверхностному впечатлению. Хочется защитить один из самых любимых спектаклей:
Quote (Алёна)
А на самом-то деле "Отелло" - не трагедия любви и ревности. "Отелло" - трагедия карьеры.
Неужели из этого спектакля можно действительно это понять? Мне кажется, тема любви там одна из ведущих, но трагедия закручивается "полифонично", там есть и любовь, и ревность, и карьера... Неужели именно любви там не видно? Ни между Яго и Эмилией (а какие яркие там переходы от ненависти к любви и обратно!), ни между Дездемоной и Отелло?
Quote (Алёна)
Другие девушки веселее. Они увешаны побрякушками, как новогодние елки, они ходят, вызывающе вертя задом, они тянут слова запредельно томно, они кидаются на шею всем мужчинам подряд, без разбора, кажется, даже особо не приглядывась - свой, чужой...
Как грустно, что из замечательных ролей, сыгранных Анной Геллер и Натальей Паллин запомнилось автору только это. Побрякушек на Эмилии и вовсе нет, а её походка - превосходная игра без слов, через неё она передает все свои чувства... Хотя я уже столько об Эмилии писала! Ведь это очень красивая, великолепно сыгранная роль!
Quote (Алёна)
. Яго - по-прежнему озлобленным, с перекошенным бледным лицом.
Ни разу не видела в финале Яго с перекошенным и тем более озлобленным лицом. Ему уже не на кого злиться, да и незачем - он замирает, как изваяние из камня, как статуя... И лицо у него действительно белое. Когда бездарна пьеса, а актеры - кто в лес, кто по дрова, - не лучше ли убраться из театра?
Неприятная рецензия, такое впечатление, что написана по поверхностному впечатлению.
Вот так всегда... придут "критики" на один спектакль, да ещё и на один из первых после премьеры (см. дату написания статьи) - и начинают строчить своё "первое впечатление"
Quote (Нинелька)
А на самом-то деле "Отелло" - не трагедия любви и ревности. "Отелло" - трагедия карьеры.
Неужели из этого спектакля можно действительно это понять?
И правда... как можно выделить "трагедию карьеры" в качестве ОСНОВНОЙ темы данного спектакля?
Quote (Нинелька)
Другие девушки веселее. Они увешаны побрякушками, как новогодние елки, они ходят, вызывающе вертя задом, они тянут слова запредельно томно, они кидаются на шею всем мужчинам подряд, без разбора, кажется, даже особо не приглядывась - свой, чужой...
А это вообще с каким-то пренебрежением написано
Quote (Нинелька)
Побрякушек на Эмилии и вовсе нет, а её походка - превосходная игра без слов, через неё она передает все свои чувства... Ведь это очень красивая, великолепно сыгранная роль!
Абсолютно с тобой согласна!
Quote (Нинелька)
Яго - по-прежнему озлобленным, с перекошенным бледным лицом.
А вот это "наблюдение" вообще просто "замечательно" она точно смотрела "Отелло" в Молодёжке?
И правда... как можно выделить "трагедию карьеры" в качестве ОСНОВНОЙ темы спектакля?
Тема карьеры действительно звучит, и не раз, но тему любви не увидеть в этом спектакле - это надо постараться! Видимо, каждый видит только то, что хочет увидеть...
Quote (Алёна)
А это вообще с каким-то пренебрежением написано
Как понято - так и написано, если не понять ничего в Эмилии и Бьянке, вероятно, так они и видятся... Обидно ведь то, что не заметили, очевидно, как обнимает мужа Эмилия, зато увидели, что в минуту отчаянья, обиды она не отстраняется от рук Отелло. Однобокое восприятие получилось.
Quote (Алёна)
она точно смотрела "отелло" в Молодёжке?
Задаюсь тем же вопросом! Может, лицо перепутала?
Quote (Алёна)
придут "критики" на один спектакль, да ещё и на один из первых после премьеры
"Отелло" вообще такой странный и особенный спектакль... Мне кажется, понять и "разгадать" его с первого просмотра нельзя. Он ведь действительно после первого просмотра многим не нравится, или вовсе остается непонятым. Хотя это в любом спектакле так, мне кажется - нельзя судить по одному разу! Минимум три... И то иногда, как в случае с "Отелло", и двадцати мало! А тем более чтобы писать рецензию. Когда бездарна пьеса, а актеры - кто в лес, кто по дрова, - не лучше ли убраться из театра?