Когда Сенчина пела с Пресли на глазах у Марлен Дитрих
Два десятка лет назад Ленинград был потрясен студенческим спектаклем «Ах, эти звезды!»
Как молоды мы были! Часть великолепной команды на репетиции.
Весна 1983 года. В Кремле сидит Андропов Ю. В., в Смольном правит Романов Г. В. Ветра перестройки еще не беспокоят советский народ. Все тихонько и душненько. И вдруг в Ленинграде, на Моховой улице, 35, происходит взрыв чудовищной силы. Студенты 4-го курса Государственного института театра, музыки и кинематографии показывают премьеру представления «Ах, эти звезды!».
После нескольких спектаклей подступы к Учебному театру начинает перекрывать милиция, чтобы сдержать лавину жаждущих попасть в зал. (Позднее в Одессе, куда студенты приедут с гастролями, их будет охранять и конная милиция.) Два часа представления - это парад пародий на отечественных и зарубежных эстрадных звезд. Живых и ушедших. Тех, кто был калифом на час, и тех, кто останется навсегда. Элвиса Пресли удивительно похоже изображает некий Максим Леонидов. Некая весьма сексапильная Елена Кондулайнен просто вылитая Марлен Дитрих. А этот бесподобный короткоштанный Робертино Лоретти с пронзительной «Джамайкой» в исполнении студенточки Ирины Селезневой! Да ведь они почти все несколько ролей исполняют. Селезнева еще и Анна Герман, и Нани Брегвадзе, и Любовь Орлова, а скажем, Игорь Павлов - он и Джо Дассен, и Николай Гнатюк...
Студенты поют сами, поразительно смешно копируя ужимки, прыжки и гримасы Боярского и Тыниса Мяги, Сенчиной и ансамбля «Верасы»... Сегодня, в Международный день театра, некоторые из участников вспоминают, как это было.
Андрей Дежонов изображал французского шансонье с невероятной экспрессией.
Андрей Дежонов, он же Жильбер Беко:
- С первого курса мы пытались делать какие-то эстрадные номера. Даже были такие учебные задания. И в начале 80-х все были очарованы «Юноной» и «Авось». Захотелось сбацать что-то в похожем духе. Постепенно пришли к идее пародийного шоу. Движущей силой был Макс Леонидов, он со своим дирижерско-хоровым образованием стал у нас главным по музыке. А ставили спектакль руководитель курса Аркадий Кацман и два педагога - Лев Додин и Андрей Андреев. У Аркадия Иосифовича было поразительное чутье на то, что будет пользоваться успехом. Правда, в день премьеры Кацман ходил взад-вперед по лестницам Учебного театра и, страшно нервничая, говорил: «Или будет грандиозный успех, или нас закидают гнилыми помидорами».
После первых представлений мы поняли, что зал на Моховой не способен вместить всех зрителей, желающих посмотреть шоу, и стали выступать в «Юбилейном», а потом и в СКК. Но в СКК было всего два или три спектакля, потому что это был слишком огромный зал для нашей, в принципе, камерной постановки. И нас пригласила к себе Эмма Лавринович, директор «Октябрьского».
Почти все звезды советской эстрады, которых мы пародировали, посмотрели спектакль. Никто не обижался. Пугачева, например, сказала: «И хорошо, что меня изображают, значит, я действительно популярна». Долго «въезжал» Макаревич, очень он был серьезен, глядя на «Машину» в нашем исполнении. Мы придумали смешной текст для Андрея: «Концы моих начал и есть начала, и трудно будет сделать так, чтоб я молчал». Юрий Темирканов просто свалился под лавки и плакал от смеха. Запомнилось, что нас он назвал «музыкальными инвалидами». А Андрей Миронов, наоборот, сказал: «Да, так петь я уже не могу».
За выступление мы получали две концертные ставки, то есть 17 рублей. При стипендии в «сороковник» это было неплохо. А о больших деньгах никто тогда и не думал.
Рубину-Руссосу били по спине, чтобы голос вибрировал. Потом спина болела.
Полностью статья здесь: http://spb.old.kp.ru/daily/culture/doc18123/
