В ней масса интересных идей именно о пьесе. По-моему, любопытно сравнить. Вот, например.

" Пьеса о Дон Кихоте стоит на фундаменте концепции мира, к этому времени сформированной и частично сформулированной в "Мастере и Маргарите" . Веря не просто в "колдунов" или "волшебников", но в невидимую глазу фантастическую сущность мира, Дон Кихот отстаивает жизнь, в которой есть место красоте, объему. чуду, в котором есть - должны быть - Иешуа и Воланд. Из обездоленного, потерявшего душу, лишенного поэзии мира быта он творит, раздвигая границы окостеневших представлений, многомерную действительность Бытия".

Смотрела ТАТЬЯНА ДЖУРОВА.

Главный сюрприз ожидает уже на входе в зрительный зал. Художник Семен Пастух одел сцену -- стены, пол, двери, лестницы -- в девственно белый мех. Этот белый и пушистый, без острых углов образ души главного героя отражает и мягкое, "бесконфликтное" мировосприятие самого режиссера, во всех спектаклях которого "хорошее" соревнуется с "лучшим". Хотя в отдельные моменты меховая пустыня напоминает палату для буйного: как ни бейся, ни стучи в мягкие стены -- никто тебя не услышит.
Этот спектакль надо смотреть ради центрального дуэта Дон Кихота и Санчо Пансы. Приключения этой архетипической пары -- настоящие каникулы Петрова и Васечкина. Ясноглазый, брови домиком, в "летчицком" подшлемнике на голове, Дон Кихот Андрея Шимко -- ребенок, заброшенный в мир взрослых. Он вначале и подпрыгивает как ребенок, умоляюще складывая руки на груди и упрашивая хоть кого-нибудь из дядь и теть поиграть с ним в рыцарей и великанов. Только когда господин Шимко пристально и серьезно смотрит в зрительный зал, понимаешь, что этот ребенок умен не по годам. Самозабвенно отдаваясь игре, он отдает себе отчет в том, что его лошадка -- из ваты, а меч -- деревянный. Если сравнивать, то Дон Кихот Андрея Шимко больше всего напоминает Женю Колышкина, сыгранного Олегом Далем в фильме Мотыля "Женя, Женечка и Катюша": оба силой фантазии превращают войну в увлекательную игру.
По счастью, у этого Дон Кихота есть достойный партнер. Санчо Пансу играет, может быть, самый утонченный из артистов Молодежного театра -- Роман Нечаев. Одетый в гигантские живот и задницу (с этими аксессуарами актер управляется чрезвычайно ловко), он, вооружившись авоськой с апельсинами, убегает вместе с Дон Кихотом, ведомый не столько желанием стать губернатором острова, сколько фантастической преданностью своему другу. И проходит большой драматический путь, становясь преданным адептом веры Дон Кихота. Достаточно увидеть его счастливо-умиленное, преисполненное сознания собственной значимости лицо, когда он встречает "настоящую" принцессу и ее приближенных, умоляющих о спасении.
Семен Спивак вынашивал замысел "Дон Кихота" долго и любовно. И, как многие слишком долго вынашиваемые замыслы, он несколько перезрел. Здесь, как и в других спектаклях режиссера, много кушают, поют, пляшут, и особенно никуда не торопятся. Поэтому спектакль длится четыре с лишним часа. Режиссура захлебывается комическими интермедиями, в которые превращены вполне себе драматически насыщенные сцены. Сцена в таверне, где хитроумный идальго угощает постояльцев чудодейственным бальзамом, от которого всех сначала охватывает приступ душевной теплоты, а потом -- диареи, напоминает слишком затянувшиеся пионерские посиделки у костра. Сцена в замке Герцога и Герцогини, отчего-то одетых в короны и бородавчатую парчу, превращается в любительский спектакль при участии многочисленных "ряженых" в аляповатых костюмах из подбора. Кроме этого, господин Спивак хронически неспособен вынести кому бы то ни было приговор. А поэтому ни один (даже самый гнусный) из персонажей не покинет сцену, пока наконец не покажет свое подлинно человеческое, сочувственное лицо. Правда, среди "ряженых" есть серьезные роли. Татьяна Григорьева (Ключница), монументализированная на тот же манер, что и Санчо, грозна и беззащитна в своей материнской любви к сеньору Алонсо Кихано.
Но все-таки этот спектакль, хоть и окольными путями, приходит в положенный пункт назначения. Если не в трагедию, то уж точно в драму. Дон Кихот, отрекшийся от Дульсинеи, побежденный "реальностью" с жестокими глазами бакалавра Самсона, не просто взрослеет, а мигом стареет. Напрасно Санчо, подхватив копье, пытается вовлечь его в игру. Игра закончилась, а вместе с игрой -- и жизнь. Монолог, обращенный заходящему солнцу, Андрей Шимко произносит словно от лица умирающего Булгакова.
В финале Санчо никак не может пробиться через толпу, копошащуюся вокруг тела его друга. Но он единственный, кто видит его душу, уходящую в темноту, в раскрытую белую дверь. Кричит, пытается привлечь ее внимание, но его уже не слышат. И в конце концов становится ясно, что Дон Кихот Булгакова -- это все тот же Мастер. Он уходит, побежденный, но теперь свободный. А здесь, в больничной палате, остается его верный оруженосец Санчо. Или Иван Бездомный, если хотите.

КОММЕРСАНТ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ №100П от 16.06.2008, ПН

Получается такой спектакль взглядов. Столько их - разных, которые говорят больше чем слова. Мне очень нравятся выразительные взгляды Андрея Шимко, переходящие один в другой, пронзительные, то бесконечно светлые и счастливые, то потерянные, то страшные - застывшие, обреченные, отчаянные.
У меня мурашки по коже от взгляда, который в конце 2 акта бросает Кихот на Сансона. Запечатлеть его нельзя - это секунды, но КАК же он смотрит! В этих глазах, кажется, всё - почти предвиденье того, что будет дальше, почти догадка, что Сансон задумал, почти ненависть, почти угроза, но всё - почти, и через несколько секунд Андрей повернется спиной и уйдет. А потом почти такой же взгляд будет в 3 акте во время сражения с Рыцарем Белой Луны. И это страшный взгляд. Как и взгляд, которым он смотрит на Санчо, одевшего цирюльный таз, на Альдонсу... Он настолько обреченный, и какой-то пустой, недаром признается Кихот, что душу-то у него вынули, он пуст. Смотрит невидящими глазами, знаете, часто перед смертью именно такой взгляд - человек уже почти ТАМ.

Взгляды Романа Нечаева - отдельная история, кажется, что и текста не надо - дайте актеру только в зал глянуть - и всё сразу ясно! А уж когда глаза хитрые - тут понятно, что Санчо не так прост, как кажется))
Как же Санчо смотрит на своего сеньора! Эти взгляды хочется записать на пленку, настолько они каждый раз уникальны и каждый раз поражают. Это взгляд папы на своего маленького сына - снисходительный и заботливый, это взгляд одного увлеченного игрой ребенка на другого такого же ребенка, это взгляд бесконечно любящего и преданного человека, который видит, что его... *не знаешь как и сказать - друг, брат, господин? У них какая-то высшая связь, к которой не подберешь названия*... одним словом, ЕГО Дон Кихот теряет веру, которая поддерживала его.
Была бы возможность - я бы как-нибудь на одном из спектаклей смотрела только в глаза...

А какой взгляд у Мариторнес! Как он меняется, когда она вдруг узнает, что есть другой мир, даже не мир рыцарей и принцесс, это ей не важно. Это мир, где перед любимой женщиной преклоняются, к ней относятся почти как к божеству, она - предел мечтаний и ради неё совершаются безумные псотупки. Этого мира она не знала. И её вопрос "А мне-то что теперь делать?" не о том, как бы спрятаться от хозяина, а о том, как вообще ей теперь жить, жить дальше? Это всё к теме "а как сложится жизнь Санчо после смерти Кихота?". А как сложится жизнь Мариторнес? Её танец - выражение такого отчаянья, такого желания быть любимой ТАК... После него, кажется, только пойти и в омут с камнем на шее. И этот взгляд Мариторнес - вверх, к свету, который ей недоступен, он невероятно прекрасен и в то же время отчаянно несчастен.

А ещё сегодня снова сместились акценты, и получились совсем другие сцены... Наверное, это заметно только когда каждый раз ходишь, а в целом спектакль не проиграл, но всё равно за некоторые сцены очень и очень обидно.
Хотя были и интересные нововведения, только теряюсь в догадках - это импровизация или уже "навсегда"? Не угадаешь! Будем ждать следующего Кихота, а он уже *открываю страшную тайну* скоро!

Дон Кихот повзрослел
(Катерина Павлюченко)

Дон Кихот Фонтанческий
(Евгений Соколинский)